Нечитайлов М.В.
XIV
столетие для Иберийского полуострова
было временем относительного спокойствия.
Многовековое противостояние,
превратившееся в повседневный процесс
политической жизни, было бесповоротно
разрешено победами первой половины XIII
в., когда
христианским государям удалось отвоевать
обширные и богатые территории Севильи,
Кордовы, Валенсии и Мурсии. Реконкиста
замедлила свое торжествующее шествие:
период со второй половины XIII
до первой половины XV в.
не принес существенных успехов ни одной из
враждующих сторон.
Как
преимущественно кастильское предприятие,
конфликт принял две основные формы:
стабильная и постоянная военная
конфронтация на границе с Гранадой и
полномасштабная война с участием королей и
их армий. Всё это именовалось Guerra
de
Granada
или Guerra
del
Moro, и
центром ее было то, что хронисты и
официальные документы называли la
Frontera,
страна опасностей, борьбы, жестокостей,
рейдов и вторжений, увековеченных в
кастильском эпосе и пограничных романсах,
воспевающих людей героической закалки,
смелых, решительных и жизнестойких. В XIV-XV
вв. Граница состояла
из южных округов бывших королевств Севильи,
Кордовы и Хаэна, марки (Adelantamiento)
Касорлы (под контролем архиепископа Толедо)
и королевства Мурсии. Это была настоящая
пограничная зона, ла Фронтера, Wild West
Средневековья,
медленно, но верно продвигавшийся в сторону
Гранады. Губернаторы (adelantados),
пограничные алькальды и гарнизоны замков
представляли там королевскую власть, но по
большей части оборона от мавританских
вторжений покоилась на плечах
пограничников (fronteros)
– дворянства Андалусии, таких, как Гусманы,
герцоги Медина-Сидония, Понсе де Леоны,
маркизы Кадис, графы Кабра, Аркос и многие
другие. Их частные армии из вассалов и
зависимых людей, вместе с городскими
ополчениями и военными орденами всегда
стояли на страже рубежей. В 1406 г. на смотр
войск Севильского округа явились 142
королевских рыцаря, 964 прочих латника, 1276
арбалетчиков, 3720 алебардщиков и 1904 солдата
из соседних деревень. И когда одна из сторон
внезапно захватывала город или замок, либо
Кастилия с Гранадой не могли договориться
по поводу очередного двух- или трехлетнего
перемирия, тогда на границе начинались
наступательные военные действия с целью
ослабления эмирата ежегодным опустошением
его владений и постепенным отторжением
городов и земель.
Для
крупных походов корона использовала
андалуссцев и мурсийцев, главные города
которых становились базами, а свиты дворян,
муниципальные ополченцы и командорства
орденов – ядром королевской армии. Такие
войска по большей части хотели служить лишь
недолгое время и, за исключением рыцарей
орденов и кастильских, португальских и
арагонских или даже иностранных волонтеров
борьбы с неверными, за счет короля, у
которого всегда возникали трудности с
обеспечением такого «крестоносного»
воинства провизией и жалованьем. Война на
рубежах, как сообщает инфант Хуан Мануэль,
весьма отлична от военных действий против
врагов-христиан. Он объясняет это
пересеченной местностью, изобилующей
продолжительными и безводными участками, и
ограниченными возможностями для
фуражировки, а также преобладанием в
мавританской армии мобильной
легковооруженной конницы (хинетов) и пехоты,
идеально подходящих для партизанской войны.
Гранадцы обычно избегали столкновений с
кастильской тяжелой кавалерией в
сплоченных боевых порядках. Если же этого
не удавалось избежать, они использовали
тактику torna
fuye –
ложные или реальные атаки (puntas)
испускающих дикие вопли всадников,
пытавшихся повергнуть христиан в панику.
Поэтому своими хинетами быстро обзавелись
и испанцы. На поле боя кастильцы были
практически непобедимы (Лос Коллехарес 1406 г.,
Ла Игерела 1431 г.). Но поскольку с обеих
сторон «Гранадская война» заключалась в
набегах, уничтожении урожаев и деревень,
захвате добычи и пленников, внезапных
нападениях, засадах и стычках, то перевес
христиан в живой силе и вооружении значил
гораздо меньше, чем можно подумать…
Немало
времени христиане уделили и на решение
внутренних проблем, организацию жизни в
отвоеванных районах, создание новых
законов и … на междоусобные войны. Главным
последствием этих войн стала реорганизация
испанских армий на французский либо
английский манер. В немалой степени это
объяснялось постоянным присутствием
иностранцев в Иберии: в 1372 г. в Кастилии
находились до 1000 французских латников, в 1386
г. 1000-1500, в следующем году прибыли еще 2000. Что
до англичан, то в португало-кастильских
войнах участвовали 1500 латников и 1500
лучников в 1381-1382 гг. и 2000 латников, 3000
стрелков и 2000 пехоты в 1386-1387 гг.
До
прибытия северян испанское военное
искусство делало упор на оборону/осаду
крепостей и «малую войну» (засады и набеги)
при уклонении от сражений в открытом поле.
Жан Фруассар, выражая точку зрения
ветеранов Столетней войны, говорит об
испанцах: «Это правда, что они хорошо
выглядят, сидя на коне, отбросив шпоры для
выгоды, и хорошо сражаются при первом
натиске; но как только они метнут два или
три дротика и ударят своими копьями, не
приведя (при этом) врага в замешательство,
они поднимают тревогу, разворачивают
лошадей и спасаются бегством, как только
могут. Эту игру они вели при Алжубарроте…».
Так они воевали, «издавая большой шум для
устрашения врагов» звуками труб и
барабанов и криками «Кастилия!», еще при
Ариньесе и Нахере.
Такой
способ ведения боя привел к появлению
нового рода войск – хинетов, легкие доспехи,
низкое седло, короткие стремена и подвижные
лошади которых позволяли им на равных
сражаться с конницей Гранады. Вооружение
хинета – два-три дротика и легкое копье,
тоже для метания. Такие дротики были
страшным оружием – при осаде Лиссабона
дрот пробил пластинчатый доспех рыцаря,
кольчугу, гамбезон-стеганку и вышел со
спины. Первоначально всадники обходились
без лат, одними щитами-адаргами, к концу XIV
в. появились
стеганки-акетоны, а в XV в.
– защита конечностей и рыцарского типа
накидки-табары поверх брони. Поскольку
такой стиль был заимствован в Гранаде,
мусульманские всадники пользовались
популярностью и в христианских армиях. В
августе 1356 г. Педро IV Арагонский
отправил Иоанну Французскому отряд конных
гранадских наемников, в 1358 г. упомянуты 14
сарацин «хенеты дома сеньора короля» и «мавры
из Гранады» со свитами «а ля хенета».
Арагонские короли для войн с Кастилией
нанимали не только гранадцев, но и
уроженцев Тлемсена и Туниса.
Роль
хинетов в битве – подскакать к врагу,
метнуть дротики и ускакать до того, как он
сможет ответить на удар. Также они
патрулировали фланги и тылы армии и
преследовали бегущих. При Транкозу,
Алжубарроте, Саламанке (1387 г.) кастильские
хинеты обходили португальцев с флангов и
заходили им в тыл. При Нахере они стояли на
крыльях армии Энрике Трастамарского,
вероятно, с подобной задачей, но не
выдержали встречи с английскими лучниками.
Рыцарство
в бою спешивалось крайне редко, хотя
значение этого тактического приема
сознавали. Педро IV Арагонский
запретил своим воинам атаковать
французских наемников Кастилии, когда они
спешились, рекомендуя держаться на
расстоянии и ждать, пока французы вновь не
сядут на коней. В бою испанцы строились
тремя полками, батальями, которые
делились на многочисленные эскадроны, квадрильи.
Лучшие воины стояли в центре и на концах
строя, а пехота выстраивалась впереди.
Атаковали, в общем, довольно беспорядочно,
чем пользовались гранадцы, предпочитавшие
тактику ложных отступлений и заманивания.
Но
с появлением на полуострове англичан
заводится и новая тактика, основанная на
обороне и комбинированном
использовании
лучников и спешенных рыцарей.
Такие тактические приемы нашли применение
в португальских армиях в период Войны за
независимость. При Атолейруше (1385 г.) Нуну
Алвареш Перейра приказал рыцарям спешиться
и поставил свое войско квадратом, с
рыцарями по фронту на каждой его стороне, за
ними копейщики, воткнувшие втоки копий в
землю, и в арьергарде арбалетчики, коим было
велено поражать кавалерию. Хронист Фернан
Лопеш отмечает, что Нуну Алвареш «впервые
на памяти людей до этого времени сражался в
Португалии на суше и победил». Зная о
результатах Атолейруша, при Транкозу Хуан
Родригес де Кастаньеда спешил 400 латников,
оставив лишь хинетов верхом. Но и здесь бой
свелся к безуспешным попыткам кастильцев
прорваться сквозь копья пеших каре
ополченцев и спешенных латников.
Наиболее
подробные описания португальской тактики
английского образца относятся к битве при
Алжубарроте (1385 г.). По совету англичан,
португальцы стали среди фруктовых садов на
полпути вниз по склону у аббатства
Алжубаррота (согласно Фруассару, в ¼ лье
от него находилась одноименная деревня, в
которой португальцы оставили свой обоз,
припасы и лошадей). По другим источникам,
португальцам пришлось отступать, когда
кастильцы обошли их с флангов, и лишь после
отхода они укрепили свою новую позицию. «Они
срубили деревья, выходящие на равнину, и
положили их поперек (её), так что кавалерия
не могла пройти там, оставив один вход, не
слишком широкий, на флангах от которого они
поставили всех своих лучников и
арбалетчиков», рассчитывая, как их
английские наставники при Креси и Пуатье,
встретить атаку конницы залпами стрелков. В
наши дни на поле были обнаружены ямы, в
линию или в шашечном расположении, вероятно,
вырытые англичанами (или под их
руководством). Эти ямы замедляли
вражескую атаку, увеличивали время
обстрела и, в то же время, повышали
устойчивость обороны, если противнику
удавалось приблизиться вплотную. На
левом фланге стояли 200 копий и лучники-англичане,
стрелявшие «так энергично и быстро, что
лошади были нашпигованы … стрелами и
падали одна на другую»; на правом – 200
латников. Латники коннетабля в пешем строю
находились в центре в полом каре, прямо за
единственным проходом через баррикады
стрелков, рядом с монастырем. Там водрузили
королевский штандарт и знамена, зеленую
хоругвь «отряда влюбленных», белый
штандарт коннетабля. Также вырыли ров перед
фронтом построения, а фланги защищали еще
два неглубоких ручья. Король восседал на
коне с гербовой попоной перед своим
знаменем и 700 копьями резерва. Алжубаррота
продемонстрировала слабость
огнестрельного оружия и превосходство
привычного вооружения и тактики, причем
тактики на английский манер.
Преобразования
на чужеземный лад затронули и вооружение, и
организацию иберийских армий. Педро IV
Церемонный в 1370 г.
велел своим латникам отныне носить
пластинчатые доспехи Вольных Рот. И
Фернанду Португальский в 1372 г. приказал,
чтобы его вассалы в будущем экипировали
войска по-французски или по-английски. С 1382
г. вместо главного альфереса португальской
армией в отсутствие короля командовали
коннетабль и маршал. Хуан I Кастильский
тоже ввел пост коннетабля и назначил двух
маршалов.
В
1385 (или 1390) г. Хуан I издал
указ о вооружении. Согласно ему, все годные
к службе мужчины в возрасте 20-60 лет каждые
два месяца собирались на смотр для проверки
оружия, которое им полагалось иметь по
этому статуту. Еще в 1384 он созвал в Севилью
всех годных в строй от 15 до 60 лет, в числе 60000
(Фруассар). Король также пытался остановить
замену в армии лошадей мулами (даже Энрике
Трастамарский при Нахере скакал на «крепком
муле»). Согласно указу, человек с доходом в
20000 мараведи (кастильская монета) или более
должен был иметь лошадь, доспех, хаубергон,
пластинчатый доспех, гамбезон, броню для
рук и ног, бацинет с бармицей и капелину с
горжетом или шлем, меч, кинжал, копье и
секиру. Обладатель дохода в 3-20 тысяч
мараведи – лошадь, хаубергон, гамбезон,
бацинет без бармицы, капелину, меч, эсток,
нож, копье, дротик и щит (вероятно, служил
хинетом). С 2-3000 мараведи – бацинет или
капелину, щит, копье, нож и меч или эсток;
600-2000 мараведи – арбалет с «орехом», тетивой
и стременем, ремень и колчан с 36 болтами;
400-600 мараведи – копье, дротик и щит, а
владелец менее 400 мараведи – копье и дротик.
В
1390 г., после отказа вассалов короля
выставить требуемые от них войска из
собственных дружин-меснад латников и
хинетов и ополченцев городов на земле их
сеньорий, решено было, что отныне
королевская армия (теоретически) состоит из
4000 латников, 1500 хинетов и 1000 конных лучников.
Содержали этих воинов
благодаря денежным фьефам – получатель
обязался быть наготове для службы за
жалованье. Например, адмирал Кастилии в 1390 г.
получил деньги за 95 копий. В 1429 г. почти ¼
дохода короны пошла на оплату фьеф-рент для
9000 копий, и в 1432 г. таким способом набирали
10000 всадников-копий. Но и отряды сеньоров,
возглавляемые ими или их представителями,
сохраняли прежнее значение – в 1390 г.
королевские земли жаловались знати за
службу 2300 копий. Герцог Медина-Сидония
собрал 4000 конников с андалусских поместий в
1468 г., а в 1489 г. магнаты выставили в армию 7461
всадника (из общего числа 13000) и 5795
пехотинцев (из 40000). Наконец, церковь –
архиепископ Сантьяго в XV в.
выставлял 300 конных и 3000 пеших. В 1483 г.
епископы, ордена и магнаты вместе набрали
4700 конницы и 3440 пехотинцев.
Но
численность кастильской полевой армии была
невелика – обычно 5000-6000 латников (2000 в 1386 г.)
и несколько тысяч (1200 в 1374 г., 1500 в 1382 г., 1000
при осаде Лиссабона 1384 г.) хинетов. Еще
пехота – 5000 лучников в Гасконском походе 1374
г. Пращники использовались до конца XIV
века, и Фруассар
говорит, что они метали большие камни «с
такой силой, что могли расколоть шлем
пополам». Согласно очевидцу, Герольду
Чандоса, Энрике Трастамарский в 1367 г.
выставил при Нахере 6000 латников на конях в
броне, 4000 спешенных французских латников,
4000-12000 хинетов и 50000 пехоты (копейщики,
дротометатели, пращники и 6000 арбалетчиков).
В 1369 г. Гранада, Тлемсен и Мериниды выслали
Педро I
Кастильскому якобы 20000 мусульман, и при
Монтиеле на стороне Педро евреи бежали
первыми, но гранадцы и Мериниды храбро
сражались с луками и дротиками.
Армия
Хуана I при
Алжубарроте состояла из 5000-6000 латников,
включая 800 или 1500 гасконцев и французов
Жоффруа де Партенэ и многих португальцев, а
также 1500-2000 хинетов (часть из них мудехары).
Согласно Фруассару, в коннице было 2000
рыцарей и оруженосцев («копий») гасконцев,
бургундцев, французов, пикардцев и
бретонцев маршала Рено де Лимузена, и к ним
в придачу якобы 20000 конных испанцев на
лошадях в броне. Еще 8000 арбалетчиков и 15000
пехоты (вообще не упоминаемой Фруассаром в
бою). Имелась и артиллерия – 16
малокалиберных пушек. Они дали несколько
залпов в начале боя, но особого эффекта не
произвели. К тому же несколько стволов
разорвало. (По другим данным, пехоты было
свыше 10000, включая лучников, копейщиков и
дротометателей; хроника Лопеша дает 5000-6000
арбалетчиков и от 7500 до 15000 пехоты.) А также
700 повозок, тысячи вьючных животных с
провиантом и снаряжением, 8000 голов скота,
множество пажей и прислуги огромного обоза.
Португалия
обычно выставляла 2000-3000 латников и 10000-12000
пеших, в кампании 1475 г. – 5600 конницы и 14000
пехоты. При Алжубарроте войска Жоана I
насчитывали, по
меньшей мере, 7000 бойцов, включая 1700-2000 (может
быть, даже до 3000) латников, 800-1000
арбалетчиков, 500-700 англичан и 4000 пехотинцев.
«Хроника короля дона Хуана I»
Педро Лопеса де Айялы говорит о 2200 латниках
и 10000 пехотинцев и арбалетчиков. Фруассар
дает 2500 латников и 12000 пехотинцев. Среди
пехоты было немало копейщиков, пращников и
лучников, последние в основном португальцы,
но также несколько англичан. Всего англичан
и гасконцев (вопреки распространенному
мнению, лишь 300 из них были стрелками) было,
вероятно, около 700 (и не менее 400; согласно
Фруассару, около 500, треть из них солдаты
Вольных Рот) во главе с тремя эсквайрами.
Указ
Афонсу IV
Португальского от 1336 г. предписывал тем, чье
имущество оценивается в 1000 либр (фунтов),
обязательно имели стеганку, железные шапки
(видимо, шапель-де-фер) или шлемы-капелины,
щиты и копья; хозяева имущества в 2000 либр
сверх того должны иметь еще и панцирь. При
имуществе в 5000 либр к этому вооружению
добавлялся еще и конский доспех. Из тех, кто
не имел коней и не входил в категорию
кавалейру (рыцарей), обладавшие имуществом
в 100 либр, имели мечи, щиты и копья, а при
имуществе ниже 100 либр – копья, дротики и
арбалеты. Португальская Прагматика 1340 г.
регламентировала украшение мечей золотом и
серебром у горожан и лиц, не относившихся к
кавалейру. Ношение чулков было разрешено
тогда же только знати и богатым горожанам,
но не крестьянам. Клирикам воспретили
носить оружие. Педру I
запретил держать «коней
и оружие», кроме как по
королевскому разрешению: стеганка и
панцирь, капелина или бацинет, набедренники
и поножи.
Армия
Педро IV
Арагонского, вероятно, никогда не
превышала 3000 конных в одно время, из них
треть обычно набирали из кастильских
эмигрантов. Описание Мунтанера арагонских
рыцарей (1328 г.): расшитое золотом сукно
одежды, отороченной горностаем, другие
одеяния из алого шелка и плащи с подбоем из
горностая или белого меха и короткие
камзолы и платья из алого шелка или
кольчуги. Дорожное вооружение Педро III: кольчуга, наплечники и прочный камисоль,
поверх всего холщовый зеленый сюрко,
кольчуга и сервельер с холщовой скуфейкой
на нем. Мудехары (воины мусульманских
общин) активно участвовали в войне с
Кастилией в 1350-е гг. Большинство мудехаров в
арагонской армии были пехотинцы – обычно
стрелки. В 1361 г. они обязаны были иметь «добрый
и надежный арбалет, натянутый и готовый для
использования, и 100 стрел или passadors [небольшие,
но очень острые стрелы], и практиковаться в
стрельбе с ними после обеда каждую субботу
и праздник», под угрозой штрафа. Прочие
должны были иметь «добрую павезу, копье, два
telas
(дротика?) или добрых spaterias (меча?), и
нести капеллину или шапку или шлем железный».
Как правило, мудехары не составляли особого
отряда и сражались бок о бок с христианами.
Кастильские мудехары – копья или дротики,
реже меч или секира, щит круглый или
треугольный.
В
конце XIV в.
Ибн-Халдун отмечает, что испанские
мусульмане «уподобляют себя [христианам] в
своей одежде, эмблемах и большинстве своих
обычаев и условий … Наблюдатель придет к
заключению, что сие знак владычества [других
над ними]». Да и сами христиане перенимали
просторные кафтаны и тюрбаны мусульман.
Рамон Лулл (1232-1316) восхвалял мусульманскую
одежду как намного более удобную и
гигиеничную, чем христианские облачения.
XIV-XV вв. – эра ливрей и военной униформы в Европе. Не обошла она и Испанию. В 1359 г. Педро IV Церемонный установил общий знак для своих воинов – герб св. Георгия (красный крест на белом фоне). Ополченцы Эрмандады XV в. обычно носили белый капюшон, белую тунику (с красным крестом на груди и спине) и красные чулки. Фруассар пишет, что в 1385 г. король Португалии «был одет в белую одежду [мантию?] с малиновым подбоем, с красным [точнее, зеленым] крестом св. Георгия, бывшую одеянием ордена Ависа, великим магистром коего он был. Когда народ избрал его королем [1383 г.], он объявил, что всегда будет носить эту одежду…, и его сторонники были все одеты в белое и малиновое». «Хроника деяний дона Перо Ниньо», кастильского графа Буэльны, упоминает под 1407 г., что тот собрал отряд в 60 конных латников, на каждом «одежда его ливреи, согласно обычаю, который он только что ввел в моду [из Франции]; и не было там ни одного из них, у кого не было бы гребня с плюмажом». Хроника Мунтанера упоминает на коронации Альфонсо IV Арагонского делегацию от Валенсии с музыкантами, все «одетые в королевскую ливрею» (1328 г.). Первые конкистадоры были поражены тем, что «у каждого касика его войско имело еще свой знак и одежду [т.е. цветную ливрею], у всех разные, как в нашей Кастилии у герцогов и графов». Своя символика имелась и у городов. Так, герб Лиссабона с XIII в. одномачтовое судно с развернутым парусом, к концу XV в. на носу и корме появились два ворона, а на палубе Св. Винцент, покровитель города.
©