Нечитайлов М.В.

Вооружение

Что касается одежды воинов, со времен Эдуарда III выходит несколько статутов, регулирующих расходы на одежду, например в 1363 г. Но такие законы не распространялись на солдат, и статут Генриха IV в 1403 г. исключал латников в доспехах, “которые могут одеваться так, как им будет угодно”. В целом, английская мода Столетней войны (о европейском костюме того времени всячески рекомендуем великолепную монографию Л.М.Горбачевой) следовала за французской и бургундской, но была более “старомодной”. Военный же костюм-ливрея отличался от гражданского платья только однообразным цветом и символикой.

Большой горшковидный шлем латника использовался до начала XV в., но с середины XIV в. предназначался главным образом для турниров. Хотя он и был на Генрихе V при Азенкуре. Вентиляционные отверстия иногда пробивались в забрале или нижней части шлема, но только справа (как на принадлежащем Черному Принцу образце). Нередко шлем крепили цепочкой сначала к поясу, а позднее к нагрудной пластине панциря. К 1330 г. шлем обычно носился поверх бацинета с кольчужной бармицей-авентэйлом, крепившейся сначала только к кромке шлема, а позднее и к самому доспеху. К 1337 г. геральдический гребень большого шлема перестали носить в сражениях – Фруассар и Жан ле Бель, ранее называвшие латников “шлемами с гребнями”, теперь пишут о них как о “бацинетах” или “копьях”. Списки имущества, конфискованного у мятежных дворян в 1322 г., показывают, что рыцари Бороубриджа были в бацинетах (с какой-то формой защиты для шеи), кольчуге-хауберке, пластинчатой защите бедер и голеней, с железными перчатками и башмаками.

Бацинет сначала округлой формы, позднее получает распространение высокий остроконечный образец. Он имел мягкую подкладку или же надевался на стеганую шапку либо скуфью. В период 1330-1360 гг. на бацинетах носили забрала. Для 1380-1430 гг. характерны шлемы типа бацинет с вытянутым вперед забралом, иногда прозываемые “собачий череп” (так в Англии именовали шлемы “собачий колпак”, Hundsgugel). На забрале два отдельных отверстия для глаз, а иногда еще и третье, на уровне рта. Поскольку забрало было съемным, его зачастую не носили в бою, хотя многие при этом погибали от ударов в лицо (тот же Чандос). Около 1400 г. появился “большой бацинет”, сменивший к 1420 г. этот бацинет с забралом (примерно с 1450 г. большой бацинет становится турнирным шлемом). Кольчужную бармицу сменяет пластинчатый горжет. Примерно с 1390 г. известен яйцевидный бикоке – переходный тип между бацинетом и армэ. К концу войны распространяется сферический салад с подбородником. Последний сковывал движения, потому его часто снимали, рискуя получить тяжелое ранение в шею и лицо.

Гамбезон, кольчуга-хауберк и пластинчатый панцирь закрывали корпус. Но Жан ле Бель отмечает (около 1330 г.), что старомодные англичане тогда еще не носили пластинчатых лат и бацинетов с забралами, а были в кольчугах под сюрко и “больших шлемах” из железа или прочной кожи. Но в отношении последнего он, вероятно, заблуждался. Также в 1325 г. упоминается “a pair of plates”, т.е. кираса с наспинной пластиной (завещание Фулька де Пембриджа, где также перечислены акетон, хауберк, бацинет для турнира, шлем для войны и другой для турниров, авентэйл, перчатки, наколенники, набедренники, 2 меча, 2 конских попоны, конский доспех и шпоры). С середины 1320-х гг. получает распространение защита конечностей. На руках наплечники (примерно с 1335 г.), щитки, наручи и налокотники. На ногах поножи и наколенники, пластинчатая или чешуйчатая защита ступней, хотя дополнительное кольчужное бронирование конечностей в XIV в. тоже применялось. В 1368 г. Томас Эрскин закупал в Лондоне бацинет, нагрудник и наспинник, пару “наручей”, набедренники и поножи (а также налобник для своего коня). К середине XIV в. получают известность клепаные набедренники по типу бригандины. Плечевые щитки употреблялись примерно до 1350 г., хотя с 1330 г. встречались редко. Металлическое либо кожаное (кожаные детали лат были достаточно распространены вплоть до конца XIV в.) чешуйчатое армирование в XIV-начале XV вв. обычно использовалось для небольших элементов доспеха – перчатки, рукава, горжет и прикрытие ступней. “Также бацинет с авентэйлом, пара наручей и налокотников, пара поножей, целый нагрудник, стальной панцирь [кольчуга], пара белых пластинчатых перчаток” (из завещания 1411 г.). Миланский доспех характерен для конца Столетней войны.

Бригандины XIV-XV вв., которые носили и латники, выдерживали попадание арбалетного болта. Сам доспех до начала XV в. нередко покрывали тканью. Эдуард III пожаловал графу Ланкастеру в 1348 г. доспех, крытый белой тафтой с синей каймой, а Черный Принц дал одному из вассалов латы, обшитые черным бархатом с вышитыми белыми страусиными перьями (ливрея). Пластинчатые перчатки на кожаной основе примерно с 1370 г. заменяются цельнометаллическими. Около 1330 г. шпоры с колесиком заменили старый вариант с острием.

Портрет английского рыцаря-наемника у Чосера: “Из фланели носил он жюпон (gypon),/Весь запачканный его хаубергоном”. Как пишет Терри Джонс, жюпон замаран, потому что кольчуга с короткими рукавами носилась поверх его, и он не нес герба, ибо был сшит из простой фланели (грубая холщовая или шерстяная ткань). И в “Рифме о сэре Топазе” Чосера рыцарь надевает акетон (стеганку), “железный шлем” (шапель-де-фер – шлем с полями), кожаные наголенники (jambeux), вооружается копьем и мечом.

“В день битвы, - писал Диего де Валера, - каждый благородный рыцарь и каждый оруженосец должны были облачиться в свои гербовые котты … чтобы люди благородные стали известны всем простым воинам, и это должно было постоянно напоминать им, что их долг – не допустить ни малейшего бесчестья или позорного поступка, который мог бы опорочить их самих и их славных предков”. Из такой геральдической одежды поверх лат, в 1330-е гг. было популярно укороченное сюрко, шнурованное по бокам и длиной до колен сзади, но сильно обрезанное спереди. Само сюрко обычно стеганое. Ко времени Креси появился более короткий (типа туники) и просторный образец сюрко (1340-1350-е гг.). Но Чандос, скажем, продолжал носить длинное развевающееся до земли белое парчовое сюрко с гербом (алый клин спереди и такой же на спине), когда он погиб при Люссаке. В 1360-1410 гг. носится узкое безрукавное сюрко, “жюпон” (исчез в 1420-е гг.). Жюпон состоял из нескольких слоев материала, часто простегивался, а внешний слой бархатный или шелковый. Жюпон Черного Принца имеет основу из клееного холста, отделку красного и синего бархата, расшитого золотом (львы и лилии герба), короткие рукава. Он подбит шерстью и вертикально простеган. Шнуровка жюпона спереди, по спине, по бокам или только на левой стороне.

Далее наступает период белого доспеха, “без сюрко” (1410-1430 гг.). И 2 июня 1417 г. Генрих V запретил всем участникам его экспедиции во Францию носить герб или “гербовые туники, называемые cotearmures” без достаточных на то прав под угрозой утраты жалованья и лишения герба, “исключая тех, кто с королем нес гербы в битве при Азенкуре”. С 1430 г. начинается эра пончообразного “табара”. Табар имел разрезы по обоим бокам, рукава отсутствовали или заменялись отворотами у плеч. Табар Джона Тэлбота, графа Шрусбери (ум.1453): корпус одежды разделен на четыре части – две четверти с гербом Фернивалов (пояс между шестью ласточками серебряные на серебре?) и две Уорвиков (золотые и синие клетки, поверх шеврон горностаевый). Рукав также делится на четыре части – 1-я четверть из герба Тэлботов (стоящий золотой лев на черни с зубчатой каймой золотой) и герба де Белемов (стоящий золотой лев на лазури с каймой золотой) рядом, вторая из герба Стрэнджей (два идущих красных льва на серебре) и герба Фернивалов, 3-я из герба Бошанов (перекладина между шестью крестиками золотые на черни), 4-я – герб Уорвиков.

Треугольные щиты делали из деревянных пластин, усиленных горизонтальной металлической лентой, крытых холстом, а поверх кожей. Герб был оттиснут на коже или написан красками. Кавалерия использовала щиты (в том числе и небольшие павезы с вырезом для копья) до начала XV века. И Генрих V, и Джон Гонт показаны с ними. Но к 1450 г. их применение ограничится турнирами.

Колюще-рубящий меч с широким обоюдоострым клинком, длиной 30-36, иногда 40 дюймов (76-91,5 см, иногда 101,6 см; “Бордоские” мечи имели клинок в 28 дм.=71 см) в кожаных ножнах на ремне с отделкой кругом бедер (с начала XV в. его заменяет узкий диагональный ремень). В начале периода иногда применяется второй, запасной меч у седла. Со времен Эдуарда I дошло описание кёльнского меча с клинком локоть длиной (114,3 см) и рукоятью из железа 5 дюймов длиной (12,7 см; т. е. полная длина оружия 127 см). Набалдашник стальной, круглый. На рукояти две кленовых пластинки с узором желтой и зеленой филигранью.

С середины XIV в. большие двуручные мечи иногда использовались для пешего боя – Фруассар описывает такое оружие при Оттерберне (1388 г.) в руках Арчибальда Дугласа.

Копье длиной около 14 футов (около 4,27 м), обычно с ясеневым древком. Древко обычно красилось, нередко в цвета ливреи лорда – так, копье, “обвитое цветами милорда, красным, белым и красно-коричневым” в счетах Бошана за 1437 г. Спешиваясь, латники укорачивали копье до пяти футов, 152,4 см (Кале 1349 г., Пуатье, Ножан-сюр-Сен и Ториньи 1359 г. и Орэ) и использовали его как пику. При конной атаке копье держали на опорном крюке нагрудника (появляется около 1420 г., но, возможно, уже с конца XIV века).

Но главным оружием рыцаря в рукопашной был боевой топор. Это было оружие с длинным топорищем и тяжелым клинком, либо вариант с древком в 24-32 дюйма (61-81,3 см). Последний вариант, в сочетании с укороченным копьем, часто использовался в пешем бою. Конный латник подвешивал топор и булаву у седельной луки. К началу XV в. распространяется гвизарма типа небольшой алебарды с древком 5 ?-7 футов (167,6-213,3 см) и наконечником из комбинации секиры, молота и наконечника. Поэма XIV в. описывает англичан в Битве Тридцати (1351 г.): “хаубергоны, бацинеты и поножи”, фальшьоны, копья, мечи, секиры и кинжалы; сэр Томмелин Белифор был вооружен железной булавой весом 25 фунтов.

Всё это стоило немалые деньги. Так, согласно одному из счетов Эдуарда III, пара пластинчатых перчаток стоила 6 шилл. 8 пенсов, пара полированных поножей с наколенниками обошлась в 26 ш. 8 п., военный шлем обходился в 2 фунта, а крашеный гребень для него – еще 5 шиллингов. Два бацинета были куплены за 13 ш. 6 п., но самой дорогой деталью снаряжения стала попона королевского коня, из хлопка и фланели, - 52 шиллинга 8 пенсов. И в 1359 г. король потратил не менее 143 фунтов на оружейников.

Хаубергон с авентэйлом и ожерельем стоил в 1324 г. 10 марок. Бацинеты шли по цене 10 шиллингов за штуку, а мечи – по 3 шиллинга 4 пенса (что интересно, лук был в два раза дороже!). Ножные латы оценивались в 15 шиллингов, а две походные палатки – в 6 марок.

Английские хобилары известны с 1300 г. В отличие от ирландцев, они ездили на более крупных лошадях и были в основном ездящими пехотинцами и предшественниками конных лучников, которые со временем их вытеснили. Впрочем, еще в 1372 г. герцог Ланкастер набирал в Уэльсе “латников, хобиларов и лучников”. И в 1468 г. в Корнуэлле и в 1485 г. в Норфолке и Суффолке собирали “хобиларов” и лучников, что, впрочем, вероятно, связано с появлением разведывательных отрядов легкой конницы в армиях Войн Роз. Некоторые стрелки сначала даже назывались хобилары-лучники (еще в 1364 г.). Хобилары служили как в свитах, так и в ополчениях графств, и были, вероятно, идентичны armati. Согласно приказу 1335 г., хобилар имел лошадь (обычно оцениваемую примерно в 40 шилл.), стеганку акетон или пластинчатый доспех (но в 1359 г. вместо них предписан хаубергон), бацинет или palet, горжет (или стеганый капюшон, или авентэйл), железные перчатки, меч, нож и копье. Palet - неизвестный тип шлема, который мог быть или железным, или кожаным. В 1373 г. упомянуты “50 новых palettes, подбитых [очевидно, стеганых]” для моряков, но здесь, вероятно, имеются в виду простые тюфяки.

Задачей хобиларов была разведка и налеты на неприятеля на марше.

Арбалетчики практически исчезли в английских армиях. Но они остались в гасконских войсках: еще Герольд Берри пишет о Гиэни, что “люди здешнего края отважны и легки на подъем, и добрые воины. … Все простолюдины – арбалетчики”. При Эдуарде I гасконские арбалетчики считались профессионалами, на ступень выше лучников, им платили шиллинг в день в местной монете, 1/8 рыцарского оклада, тогда как жалованье английского пехотинца составляло лишь 1/20 того, что получал рыцарь. Пьер Лангтофт сравнивал их со львами. Однако из самих англичан Эдуард смог набрать к 1282 г. не более примерно 250 арбалетчиков. В дальнейшем они эпизодически появляются как в списках гарнизонов, так и в полевых войсках – при осаде Берика 1319 г., например. В 1328 г. Эдуард III велел шерифам Лондона снабдить защитников островов Ла-Манша “сотней арбалетов об одну ногу (ad Pedem), и двадцатью арбалетами ad Troll [с блоком?]”. В 1373 г. баржу “Павел Лондонский” снабдили 4000 болтов (quarels) для арбалетов (arblast) и 400 связками стрел. Даже в 1415 г. с Генрихом V отплыли до 100 арбалетчиков, и еще при Азенкуре было 38 воинов с арбалетами!

Пращников набирали в Шервудском лесу, и 5 пращников из Ноттингема участвовали в кампании 1359 г.

Основное оружие английского лучника оставалось неизменным на протяжении всего периода. Простой лук D-образного сечения примерно 6 футов (около 183 см) длиной (Пьетро Азарио описывает оружие стрелков Хоквуда как “большие и мощные луки, которые тянулись от их голов до земли”), варьируясь согласно росту солдата, хотя Эдуард II предписывал два локтя (90 дюймов = ок. 223 см).

Собственно говоря, рост тогдашнего йомена составлял 5 ф. – 5 ф. 4 дм. (152-163 см), согласно Р. Харди от 5 ф. 7 дм. (170 см) до свыше 6 ф. (более 183 см). Люди то были “необязательно высокие, но с массивными костями” - заключение по скелетам, найденным на корабле “Мэри Роуз”.

Лук изготавливали из одного куска древесины, обычно тиса, но не английского, а завезенного из Испании и Италии. Иногда на это шли вяз, лесной орех, ясень и грецкий орех. С другой стороны, на производство стрел шли не менее 15 различных видов древесины, хотя предпочтение отдавалось ясеню, а ива считалась негодной для этого. Длину стрел определить труднее. Несколько приказов говорят о локте – 45 дм. (1,14 м) в Англии, но 24-25 дм. (61-63,5 см) в Европе. Сохранившаяся стрела в длину имеет 30 ? дм. (ок. 77,5 см), Эдуард IV предписывал стрелы в ? английского локтя (33 ? дм.=85,7 см), а тюдоровские стрелы более 30 дм. (более 76 см) длиной. Наконечники в основном бронебойные, хотя широкие бродхэды использовались против лошадей. Оперение из перьев дикого гуся, иногда павлиньих. Сила натяжения лука (согласно Роберту Харди, 98-172 фунта = 44,5-78 кг) была такова, что раны из него могли быть “три дюйма длиной на два дюйма шириной и шесть дюймов глубиной” (соответственно, 7,62-5,08-15,24 см).

Парусиновый или шерстяной чехол надевался на лук в походе. Колчаны представляли собой мягкие мешки, обычно стянутые веревкой на обоих концах. В бою колчан не использовался – стрелы засовывались за поясной ремень справа, наконечниками вниз, либо ложились на землю впереди или сбоку от стрелка.

Английские лучники на миниатюрах из “Больших Французских хроник” конца XIV в. носят акетон, бацинет, латные наколенники и железные перчатки, хотя известно, что чаще лучники носили на правой кисти кожаные перчатки. Многие другие миниатюры, особенно в XV в. показывают лучников в половинном или даже полном пластинчатом доспехе. Это конные лучники, большинство которых были зажиточными людьми, по положению в обществе близкими к своим латникам. Конный йомен-лучник “лесник” (в тогдашнем его значении “наемник”) в “Кентерберийских рассказах” Чосера, написанных при Ричарде II, носит зеленую куртку (“котту”) с капюшоном, при нем “могучий” лук, связка стрел за поясом, меч и небольшой щит-баклер слева и длинный нож справа, и на запястье наручень, рог на зеленой перевязи. В трактатах Д. Фортескью лучники упоминаются с “луками, стрелами, кольчугами или каким-либо другим оружием”.

Согласно описанию сира де Сен-Реми (которое подтверждает Монстреле), при Азенкуре лучники были “по большей части без доспехов, за исключением их камзолов; их чулки были приспущены до колен, и с поясов свисали кувалды и боевые секиры, или длинные мечи, одни были босыми и с непокрытыми головами, другие с юветами или капелинами [шлемы] из вареной кожи, третьи (со шлемами) из ивняка, укрепленных железным перекрестьем”. Другой очевидец говорит о мечах, резаках, кувалдах со свинцовым наконечником (металлические кувалды легко разбивали шлемы и бацинеты, по словам Фруассара), секирах, гизармах и “прочем оружии”. Приказы времен Эдуарда III предписывают лучникам иметь “лук, стрелы, меч и нож”, иногда даже копья, но почему-то обходят молчанием кувалды. Контракт 1440 г. уточняет вооружение латника (“полный доспех, при бацинете либо саладе с забралом, копье, секира, меч и кинжал”) и его конных лучников (“добрые защитные жаки [джеки – стеганые куртки], салады, мечи и колчаны, не менее чем по сорок стрел”).

В “Жесте о Робине Гуде” говорится об отряде, что собирает сэр Ричард-эт-Ли на 400 фунтов, очевидно, для свиты магната. Им был, вероятно, Ричард Фицалан, граф Арундел – у него была ливрея красно-белая. Граф воевал при при Слейсе, в Бретани, при Креси, осаде Кале, и в кампании 1346 г., что любопытно, участвовал Ричард де Ли (в свите сэра Уильяма де Кэверсвелла). Рыцарь нашел сотню луков, у которых “тетивы хорошо пригнаны”, сотню “добрых связок стрел”, со сверкающими наконечниками. “И каждая стрела локоть длиной,/ С хорошо пригнанными перьями,/ И на конце канавки из белого серебра”. В последнем, похоже, сказалась фантазия автора: V-образная прорезь на конце древка стрелы (для тетивы) имела оправу из кости или металла, чтобы дерево не раскололось. Серебро – слишком большая роскошь. К этим лукам рыцарь нашел и сотню стрелков:

И одел в белое и красное.

Экипировку ополченцев можно представить из неполного свитка смотра в Бридпорте 4 сентября 1457 г. 180 ополченцев города. Из тех 100, чье оружие известно, почти 2/3 были лучниками – лук и связка стрел (либо полсвязки, или указанное количество стрел). Примерно 70 были в полном или частичном доспехе – салад, джек, меч (самое распространенное оружие после лука), маленький щит-баклер и кинжал. Десятеро были в полном снаряжении; с дюжину ополченцев явились без баклера и кинжала. У нескольких было по несколько предметов вооружения – один принес три салада, другой – три шлема, два джека, три лука и древка для них, две секиры, два копья и два кинжала. Имелось и другое оружие – копья, алебарды, пики, секиры, обоюдоострые ножи (куто), древки и короткие мечи. У одного вояки, кроме лука, 12 стрел и меча, имелась аркебуза. Встречались также устаревшие хаубергоны, латные перчатки и бригандины, поножи и шапель-де-фер. Не менее двоих принесли павезы, и приказано было и другим вооружиться ими, вместе со свинцовыми кувалдами. И Ковентри в 1455 г. набрал 100 “добрых людей” с луками, в джеках и саладах.

Однако, следует помнить, что при отборе вербовщиками солдат в походы за пределы графств их вооружали либо копьями, либо луками. Томас де Мельчебурн, снаряжая королевскую галеру в начале Столетней войны, закупал стеганки-акетоны по 5 шиллингов, бацинеты с авентэйлами – по 3 шилл., железные перчатки – по 1 шилл. за пару, копья – по 6 пенни. Вероятно, ими экипировали пехотинцев.

При Эдуарде II корона пыталась заставить пехоту ополчения перейти на защитное вооружение – стеганые куртки (акетоны), шлемы и железные перчатки (1316 и 1322 гг.). В 1324 г. даже потребовали, чтобы треть пехотинцев, отправляемых в Гасконь, была в стеганках, кольчугах или пластинчатых доспехах, шлемах и перчатках. Большая часть таких воинов, очевидно, была копейщиками. Однако, помимо дороговизны и явного нежелания ополченцев экипироваться подобным вооружением, такого рода армии были крайне медлительными и малопригодны к битве. Однако, нельзя сказать, что идея тяжеловооруженной пехоты была оставлена. Если во Фландрии в 1339 г. служили только 39 таких солдат, план набора армии 1341 г. включал свыше 1000 хорошо вооруженных пехотинцев, а меморандум 1342 г. – уже 2000 ополченцев со стальными шлемами и длинными копьями

Из нескольких документов XV века можно заключить, что дворянские свиты в Англии были вооружены “луками и стрелами, мечами и баклерами”, иногда и копьями, из защитного вооружения носили обычно стеганки-джеки либо хаубергоны и салады (Iakes salats, Iak & Salet).

И, в заключение, отрывок из хроники Филиппо Виллани об английских наемниках в Италии: “Защищены они были почти все кирасой и стальным нагрудником, железными наручами, набедренниками и поножами; они несли прочные кинжалы и мечи; у всех были наклоненные копья, которые они разбирали для использования; у каждого по одному или двое пажей, а у некоторых и более. Когда они снимали свои латы, пажи тут же начинали их полировать, так что когда они появлялись в битве, их оружие сверкало, словно зеркало, и тем самым они внушали еще больший страх.

Другие из них были лучниками, и их луки были длинными и из тиса; они были быстрыми и ловкими стрелками, и успешно применяли свой лук. По обычаю в поле они сражались почти всегда пешими, поручив своих коней пажам. Держались они почти круглым построением, по двое держа копье, неся его в той манере, в которой ждут вепря с рогатиной. Столь сплоченным и сплошным строем, наклонив копья, они шли на врага медленным шагом, издавая ужасный клич – и их ряды едва ли можно было сдвинуть с места”.

©