Нечитайлов М.В.
18 июля 1346 г. Эдуард
III в Нормандии подписал приказ “по всей армии, чтобы никто не поджигал ни города, ни поместья, не грабил церкви или святые места, наносил вред старикам, детям или женщинам его королевства Французского”, под угрозой утраты “жизни и конечности”. Вознаграждение в 40 шиллингов было назначено тем, кто найдет нарушителя этого приказа и доставит его королевским служащим. Коннетабль и маршал были назначены ответственными за дисциплину. И в 1360 г. в Бургундии было запрещено грабить, но никто не обратил на это внимание.Фанатик дисциплины и порядка, Генрих
V, выпустил несколько дисциплинарных уставов – в Гарфлере (1415 г.), Манте (1419 г.) и Руане (1421 г.). Запрещалось нападать на церкви, женщин и священников. Солдаты не должны были штурмовать замки или крепости без приказа на то командира. На марше никто не должен был покидать строй, под угрозой конфискации коня и доспеха. Капеллан Генриха рассказывает историю о том, как король осудил и вздернул англичанина, который в 1415 г. украл позолоченную дарохранительницу, которую он счел золотой. Перед битвой при Азенкуре Генрих приказал всем соблюдать тишину в течение ночи под страхом наказания: джентльмен должен был лишиться коня и доспеха, а йомен или всякий, ниже рангом, - правого уха. Будучи еще и пуританином, король приказал, что тот, кто встретит в лагере проститутку, может забрать у нее деньги, выгнать ее и даже сломать ей руку. Запрещалось разрешать старую вражду и высказываться против национальности соратника – будь то француз, валлиец или англичанин. Регулировалось все: обращение с пленными, военная добыча и даже фуражировка, особенно на завоеванных землях.Но, в целом, приказы щадить церкви и не причинять вреда женщинам и детям постоянно игнорировались: на поле боя в английском строю царила железная дисциплина, но на марше их было невозможно приструнить. При взятии Кана (1346 г.) Эдуард
III выстроил свои войска и выслал вперед разведчиков. Армия, однако, атаковала мост, ведущий в центр города, “без приказа и без порядка”, хотя и успешно. Граф Уорвик, маршал, протрубил отступление, но пехота не повиновалась приказу. В 1428 г., когда Солсбери осаждал Жанвиль-ан-Бос, солдаты, разъяренные медленным ходом переговоров, по своей инициативе пошли на штурм.Периодические экзекуции, конечно, не могли исправить положения. Впрочем, трудно было ожидать иного, когда опустошение территории противника огнем и мечом (и, разумеется, мародерство и грабежи) было прямой целью всех шевоше, в том числе великого похода Черного Принца по всему Лангедоку в 1355 г. Там, где проходили маршруты их передвижений, англичане не оставляли камня на камне. Отсутствие в Англии виноградников и дороговизна вин способствовали тому, что экспедиционные войска порой напивались до бессознательного состояния, что вызывало
неслыханное раздражение командиров. Когда в 1415 г. кто-то попытался объяснить Генриху V, что солдаты лишь заполнили свои фляги вином, король мрачно отозвался: “Их фляги, как же! Она заполняют большие бутыли своих утроб и страшно пьянеют!”.В целом, необходимо отметить тесную связь криминального мира и армии. Весьма примечателен приказ от 7 ноября 1338 г., адресованный 44 отдельным лицам, повелевающий им явиться в Ипсвич к 21 декабря, готовыми для заморской службы, под угрозой суровых (но, в целом, голословных) последствий для их личности и собственности. Все дело в том, что немалая часть поименованных в оном документе достойных джентльменов принадлежала по меньшей мере к трем дворянским бандам: Фолвилей (четверо), Котерелов или Коутрелов (двое) и Гресли
(трое). Надо полагать, они нашли надлежащее применение своим криминальным талантам на ином, военном поприще. Вот и другая, не менее примечательная личность, сэр Роберт Марни. Он воевал вместе с графом Нортгемптоном при Биронфосе, Слейсе, в Бретани, служил во Франции в 1356 и 1359 гг. Однако, пребывая в свободное время от походов на родине, сэр Роберт был активным соучастником в банде Джона, лорда Фицуолтера, в Эссексе.Не меньшее, если не большее, чем практика приказов об отсрочке процессов для знати распространение имела система широкой раздачи королевских грамот о помиловании, гарантировавших освобождение от преследования по уголовным делам за службу в армии за свой счет. С февраля 1339 по март 1340 г. солдаты и моряки Эдуарда получили около 900 подобных
документов, после Пуатье – около 140 грамот, в 1360-1361 гг. - 260.В большинстве английских армий этого периода насчитывалось от 2 до 12% людей, стоявших вне закона (причем более вероятна большая цифра для
XIV века, в следующем столетии их было гораздо меньше), из них три четверти преследовались за убийство или нанесение тяжких телесных повреждений. Получить грамоту легче всего было именно в период военных действий, и в 1346-1347 гг. за кампании в Шотландии, Северной Франции и Гаскони было даровано несколько тысяч подобных документов – по большей части, лучники и пехотинцы, но попадались и люди благородного происхождения (например, сэр Хью де Вроттсли). Д. Моррис склонен считать, что именно помилованные “убийцы и грабители и браконьеры одержали победу” при Халидон-Хилле в Шотландии (1333 г.). В 1347 г. для осады Кале правительство вынуждено было выпустить из тюрем преступников – 1800 человек получили свободу.Типичная фраза в свитках 1347 г.: “Прощение, по просьбе Генри, графа Ланкастера, и за хорошую службу в его роте в Гаскони, Томасу, сыну Рэндольфа Барфута из Пинчбека по королевскому иску о смерти Джона, сына Алана Хоутреда из Пинчбека, убитого на пятидесятницу в 19-й год и по последующему объявлению вне закона”. То были люди наподобие Роберта ле Уайта, обвинявшегося в “убийствах, тяжких преступлениях, грабеже, изнасилованиях и правонарушениях”. Архидьякон из Кембриджа Роджер Харлестон, совершивший ряд уголовных преступлений и побег из тюрьмы в 1351 г., получил впоследствии полное прощение за службу во Франции в свите Бартоломью Бургерша. “Анонимная хроника” сообщает по поводу набора, произведенного в 1370 г. Робертом Ноллисом для похода на континент, что он “взял в свой отряд по дурной воле беглых монахов, вероотступников, а также несколько воров и грабителей из разных тюрем”. Вот из такого героического материала и набирались армии Эдуарда
III! А обещания магнатов не принимать в свиты “какого-либо грабителя, злодея, убежавшего от правосудия, объявленного вне закона, заведомого преступника либо человека плохой репутации и поведения” оставались пустым звуком.©